http://www.blagos.ru/history/christiani ... vski_1.htm
Христианство у алан
из сборника "Избранные труды по истории аланов и Сарматии" под редакцией С.М. Перевалова,
изд. "АЛЕТЕЙЯ", Санкт-Петербург, 2000
[1] Аланы, т. е. предки нынешних осетин, были в X веке христианским народом. Сведение об этом в самой ясной и определенной форме сохранено Константином Порфирородным в сочинении De ceremoniis aulae Byzantinae [О церемониях византийского двора]. Перечисляя формулы официального обращения византийского императора к властителям разных племен и народов, царственный автор приводит также и ту, с которой надлежало обращаться к властителю Алании. Текст ее таков:
jEn ojnovmati tou' patro;" kai; tou' uijou' kai; tou' aJgivou pneuvmato", tou' o[nto" kai; movnou ajlhqinou' Qeou' hjmw'n. Kwnstanti'no" kai; JRwmano;" pistoi; ejn aujtw'/ tw'/ Qew'/ basilei'" JRwmaivwn pro;" oJ dei'na ejxousiasth;n jAlaniva" kai; pneumatiko;n hJmw'n tevknon [Во имя отца и сына и святого духа одного и единого истинного Бога нашего. Константин и Роман, верные в Боге цари ромеев, к такому-то властителю Алании и духовному нашему сыну].
Текст этого обращения, в особенности если сравнить его с другими подобными формулами, как то: к киевскому князю, к хазарскому кагану, а также к разным кавказским державцам, свидетельствует о близких в ту пору отношениях между Византией и Аланией и о том значении, какое имел властитель Алании в сфере тогдашних политических интересов. Не касаясь в данной связи политической стороны вопроса, мы можем извлечь из приведенной формулы непреложное свидетельство о том, что аланы были христианским народом в половине Х века, когда писал Константин Порфирородный. Какую же давность имело в ту пору христианство у алан и с какого времени стало оно народной религией?
Вопрос этот ставил и разрешил его вполне определенно преосвященный Макарий в своей “Истории христианства на Руси до Владимира”. Во втором издании этого сочинения (Спб. 1868) автор посвятил аланам целую главу, стр. 85-97. Нельзя, однако, сказать, чтобы преосвященный Макарий разъяснил вопрос; напротив, он ввел в него целый ряд неосновательных предположений и гипотез, которые его скорее затемнили, чем содействовали его разрешению.
Так, во-первых, преосв. Макарий утверждал начало христианства у прикавказских алан в IV веке, основываясь на том, что у Сократа, Кирилла Иерусалимского и Иоанна Златоуста есть упоминание о христианстве у “савроматов”, причем автор не сделал однако попытки выяснить, кого именно следует разуметь под савроматами в кратких и случайных упоминаниях имени этого народа у названных писателей. Во-вторых, он считал вполне несомненным фактом, что аланская епархия существовала в VIII веке, хотя и отметил, что первое упоминание епархии этого имени заключается в росписи кафедр, принадлежащей времени Льва Мудрого (887-911), - последнее также неверно. В-третьих, он признал вторую аланскую епархию в митрополии Вичинской, следуя в данном случае Ле-Киену, который помещает Вичину на Кубани. Так как при том преосв. Макарий верил в тождество алан и хазар, то известный эпизод мессионерской деятельности просветителя славян, Константина-философа на берегах Волги, запутывал его в противоречие с самим собой. Выход из затруднения он нашел довольно простой: он допустил предположение, что христианство существовало у алан наряду с другими “верами”, что оно господствовало “только в верхней половине Алании, между Доном и Волгой, в то время, когда в нижней половине, у Кавказа и Каспийского моря, только что вздумали искать себе просветителей” (стр. 95).
Признавая изложения вопроса о христианстве у алан в труде преосв. Макария лишенным всякого научного значения, так как оно не основано на тщательном анализе данных и изобилует ни на чем не основанными домыслами, мы не считаем нужным входить в его опровержение. Из других наших церковных писателей никто, сколько нам известно, не касался вопроса о том, когда аланы стали христианским народом; таким образом, дело остается и доселе в том неверном освещении, какое дал ему преосв. Макарий.
В противоположность утверждениям заслуженного историка русской церкви мы с своей стороны полагаем, что христианство у алан в пору Константина Порфирородного имело очень незначительную давность: оно восходило лишь к началу Х века. Показание в этом смысле дает источник, оставшийся неизвестным преосв. Макарию, а именно: переписка патриарха Николая Мистика.
Как известно, Николай Мистик дважды занимал патриарший престол: от 901 до 907 года и от 912 до 925. Из сборника его писем к интересующему нас вопросу относятся следующие семь: 46, 51, 52, 118, 133, 134, 135; пять из них обращены к архиепископу Алании Петру, а именно: 52, 118, 133, 134, 135, а два остальные, 46 и 51, - к властителю авазгов, Григорию. Кроме того, сюда же относится одна заметка патриарха в 9-м письме, обращенном к царю болгарскому Симеону. Сообщения патриарха в этих письмах не оставляют никакого сомнения в том, что просвещение алан светом христианства совершилось в патриаршество Николая Мистика и притом, вероятно, в ту пору, когда он вторично занял патриарший престол [2]; непосредственное участие в этом деле принимал властитель Авазгии. Излишне быть может напоминать, что христианство у авазгов имело в ту пору почтенную давность: оно существовало со времени имп. Юстиниана Великого. Обращаемся к содержанию указанных писем.
В первом из них, № 46 Сборника, патриарх приветствует князя Авазгии с восшествием на трон недавно умершего отца его, выражает свое сочувствие его сыновней скорби, хвалит доблести почившего и высказывает любезное пожелание, чтобы сын превзошел в них своего отца; а в заключении письма, отвечая, по-видимому, князю на его вопрос относительно содействия “архиепископу Алании”, патриарх предоставляет дело доброжелательному усмотрению князя, выражая полную уверенность в том, что он окажет содействие пастырю соседнего народа, если тот, находясь в чужой стране, быть может, нуждается в самом необходимом для жизни [3].
Во втором письме к тому же князю (51) патриарх хвалит его за святую ревность в деле просвещения светом истины народа алан и продолжает так: “от разных лиц, которым известно о твоих подвигах, мы узнали, что ты положил с божьей помощью большое старание в деле просвещения князя Алании и тех, которые вместе с ним удостоились святого крещения” [4] . В заключение патриарх благодарит князя за гостеприимство и помощь, которое он оказал архиепископу-миссионеру [5].
Письма патриарха к архиепископу Алании Петру проникнуты самым искренним чувством дружбы и участия к делателю на новой ниве христианского просвещения. Во всех пяти патриарх утешает и ободряет миссионера, увещевая его к бодрости и энергии в сознании величия его призвания. Несколько раз делает он замечание, что крещение алан - дело недавнее. Так, в одном из этих писем (52) есть такая фраза: “Разве ты не разумеешь, что человеколюбец Спаситель наш, уничиживший себя из высоты славы Своея, чтобы спасти погибшее, чтобы ходящих во мраке нечестия вывести на свет благочестия, направил и тебя на служение, которое Сам избрал для Себя? ... разве не считаешь ты себя самым блаженным среди людей”? [6]. В конце того же письма патриарх, давая пастырское разъяснение на изложенные в письме к нему архиепископа Петра затруднения водворить христианские нравы в семейный быт новообращенных, выражается так: “ты сам понимаешь, что не легко дается переход от языческой жизни к строгости Евангелия”. В виду этого он советует архиепископу Петру действовать отеческим убеждением, допускать строгость в отношении простых людей, но соблюдать осторожность в отношении людей знатных и властных, чтобы не отвратить от христианства весь новоприобретенный для церкви народ [7] .
В другом письме (133) патриарх выражается так: “народа, которому ты послан вождем и спасителем, вторым после первого Спасителя и Бога нашего” ( kai; th'" tou' laou' swthriva", ouj su; oJdhgo;" ajpestavlh" kai; swth;r, metav ge to;n prw'ton hJmw'n Swth'ra kai; Qeovn ). В том же письме аланы названы народом, вновь призванным к благочестию ( tou' neoklhvtou pro;" th;n eujsevbeian e[qnou" ); а далее речь идет опять о незаконных браках ( a[qesmo" gavmo" ), причем патриарх опять внушает допускать послабления в отношении князя страны (hJgemw;n tou' e[qnou" ) и людей, уже издавна живущих в таких браках [8]. Из контекста письма не видно, какие то были браки и в чем являлись они незаконными. Не будет слишком смело предположить, что, между прочим, то было многоженство. Напомним, что доминиканец Юлиан, посетивший Матрегу, т. е. Таматарху-Тмуторокань, около 1235 года сообщил, что князь той земли, исповедывавший вместе со своим народом христианство греческого исповедания, имел сто жен [9].
Утешая и ободряя просветителя Алании в его трудном деле и оправдываясь от его упрека, будто он забыт в Константинополе, патриарх имеет случай предостеречь его от раздора с другим миссионером в тех странах, Евфимием (письмо 135). Патриарх хвалит Евфимия, как мужа богобоязненного, благочестивого и добродетельного [10] . Текст письма оставляет нас в неизвестности, кто был Евфимий, и на какой почве возникло столкновение с ним у архиепископа Петра. Быть может, следует искать разъяснения в том упреке, который патриарх сделал Петру в предшествующем (133) письме, а именно: притязание на первенство ( oujde; th;n ajrch;n uJpolambavnein ejcrh'n [не нужно было брать власть]). В письме к болгарскому царю Симеону (9-е письмо Сборника) патриарх Николай, рекомендуя царю своего посланца, сообщает, что он был миссионером в Алании, откуда в настоящее время воротился. Быть может, этот монах, из аскетов Олимпа ( tw'n ejn jOluvmpw/ ajskhtw'n ), был вторично послан в Аланию на помощь архиепископу Петру и там вышло у них препирательство из-за первенства в деле просвещения алан светом христианства [11] .
В переписке патриарха Николая есть еще одно письмо, которое, быть может, также относится к занимающему нас вопросу и заключает в себе указание на то лицо, которое призвало внимание патриарха к аланам. Разумеем письмо 106, обращенное к епископу Херсона [12]. В нем патриарх воздает адресату хвалу за его заботы о просвещении светом христианства какого-то народа, “обманутого и едва не уловленного злым демоном из недр благочестия” ( to; ejxhpathmevnon e[qno" kai; mikrou' sulhqe;n ejk tw'n th'" eujsebeiva" kovlpwn uJpo; ponhrou' daivmono" ). Он предлагает епископу Херсона избрать достойное лицо в епископы для этого народа и прислать его для посвящения в Константинополь, причем из контекста ясно, что народ этот не имел доселе своего пастыря ( kai; pro;" hJma'" ejxapostalh'nai tou' ejn tw'/ panagivw/ Pneuvmati eij" th;n th'" ejpiskoph'" tavxin proceirisqh'nai, kai; eij" poimevna tou' tevw" ajposterhmevnou tou' poimaivnonto" poimnivou katasth'nai [пусть направлен будет к нам тот, кого можно во имя пресвятого Духа рукоположить в ранг епископа и пастыря народа, доселе лишенного опекающего его пастыря]). - Так как первым епископом у алан был Петр, а Евфимий действовал в этой стране раньше его и оттуда воротился в Константинополь, то, таким образом, является весьма вероятным, что в письме патриарха к епископу Херсона речь идет именно об аланах. Впрочем, в переписке патриарха с архиепископом Петром на разу не встречается упоминания о каких-либо отношениях к херсонскому епископу; потому мы не можем, конечно, настаивать на нашей догадке.
Как бы ни обстояло дело в этом частном вопросе, письма патриарха Николая дают совершенно ясное и определенное свидетельство о том, что аланы вместе с своим князем были крещены в начале десятого века, а до тех пор были народом языческим. Давние сношения алан с Византией, о которых сохранилось немало известий у византийских писателей (так, Прокопий называет их друзьями христиан и империи издавна, ejk palaiou' [13]), а равно также их сношения с христианскими соседями, иверами и авазгами, делают весьма вероятным, что христианство не было неизвестно издавна в стране алан. Быть может, не редки были случаи обращения в христианство отдельных лиц и семейств; но то были частные факты, не имевшие большого значения, и аланы, как народ, оставались язычниками до начала Х века, пока не обратили их в христианство монах Евфимий и архиепископ Петр, при ближайшем участии к делу патриарха Николая [14].
В полном согласии с этим положением стоит свидетельство, какое можно изvвлечь из списков епархий Константинопольского престола, Notitiae episcopatuum, taktikav [15]. В древнейшем из известных поныне документов этой категории, носящем имя Епифания Кипрского, Notitia VII в издании Parthey'я, нет упоминания об аланской епархии. Ученые исследователи хронологии этих памятников, Гельцер и Де-Боор, приурочивают этот список к концу VII или началу VIII века. Не значится аланская епархия, далее, в ближайшем по времени списке, который недавно был опубликован Де-Боором и приурочен им, на основании тщательного анализа заключающихся в нем данных, ко времени незадолго до седьмого вселенского собора, т. е. 787 года [16] . Нет Алании также и в списках, которые относятся ко времени патриарха Никифора (806-815), Notitiae V + VI + IX Parthey'я. Нет ее, наконец, и в том списке, который носит имя Василия и принадлежит, как то доказано Гельцером, времени Льва Мудрого [17] . Первое упоминание Алании содержится в списке, принадлежащем X веку, в котором есть уже и Россия, Notitia II Parthey'я. Аланская кафедра повысилась к тому времени в своем ранге и числится уже не архиепископией, как было при патриархе Николае Мистике в пору ее основания, а митрополией, занимая по достоинству место непосредственно вслед за Россией, т. е. 61-е место [18] .
Соседняя с Аланией, древняя для той поры епархия Авазгийская осталась в прежнем своем ранге архиепископии. Причиной возвышения Алании было, по всему вероятию, политическое значение алан в ту пору. Оно засвидетельствовано в той формуле обращения византийского императора к властителю Алании, которая приведена выше. Тогда как остальные кавказские династы, помянутые имп. Константином Порфирородным, а именно: у иверов, авазгов, албанцев и еще семи племен, получали от императора “приказ”, kevleusi" [19] , только один властитель Алании удостоен чести признания самостоятельным государем дружественной державы, которого император именует своим “духовным чадом”. О роли, которую играли аланы в политических отношениях того времени, сообщил нам тот же Константин Порфирородный в другом месте своих творений, а именно: De admin. imp. , [Об управл(ении) имп(ерией)] cap. 42. Аланы были той силой, которая парализовала хазарскую державу и устранила ее опасность для интересов империи: они могли залегать пути в Саркел и не допускать хазар до Крыма. Таким образом, для дальнего востока значение алан было аналогично тому, какое имели печенеги в отношении русских, как сообщил о том тот же царственный автор в своих советах сыну.
II.
Приняв христианство в начале X столетия, аланы оставались затем христианским народом в течение целого ряда веков. Наибольшее число свидетельств, какими мы располагаем в настоящее время, относится к XIII столетию. Таково, во-первых, показание доминиканца Юлиана, который посетил Аланию ок. 1235 года на пути в страну приволжских “венгров”, т. е., по-видимому, башкир. Юлиан проник в Аланию из Таматархи, совершив это путешествие в 13 дней. Верования алан, по его словам, представляли смесь христианства с язычеством. Они соблюдали воскресный день, отмечая его полной взаимной безопасностью, чтили крест, но имели самые смутные понятия о христианском учении и обычаях [20] . Второй по времени памятник - “Аланское послание” епископа Феодора от 1240 года. Будучи поставлен Константинопольским патриархом в епископы Алании, Феодор, алан по происхождению, нашел своих соотечественников вблизи Херсона в Тавриде, где и преподавал им пастырское учение. Претерпев разного рода затруднения, он достиг, наконец, прикавказской Алании, где испытал горькое разочарование, застав свою паству христианской лишь по имени. Интересно и важно в его рассказе то, что у алан были повсюду священники из местных людей; так как они были поставлены незаконно, то епископ Феодор, после долгих колебаний, совершил над ними вторичное рукоположение [21]. Близким по времени свидетелем является западный монах Рубрук, который совершил путешествие по южнорусским степям в 1253 году, направляясь из Солдайи, т.е. Судака, в местопребывание хана Золотой Орды. Как в Судаке, так и в степях на Дону и на Волге встречал он алан, которые были христианами греческого исповедания [22].
Первому десятилетию XIV века принадлежит интересный эпизод, а именно переход на службу империи придунайских алан, которые входили в улус “безбожного” Ногая. Эти аланы были христиане и вели свои сношения с императором через вичинского митрополита Луку. Эпизод этот мы имели случай разбирать в другом месте [23].
О христианстве алан на их прикавказской родине в 1329 и 1333 году дают свидетельство сношения папы с аланским князем Милленом, который, по-видимому, был обращен в католичество, благодаря стараниям римских миссионеров [24]. Но дело их было не прочно, и в XV веке аланы оставались христианами греческого исповедания, как о том засвидетельствовал Иосафат Барбаро [25] и Лаоник Халкондил [26].
Не входя здесь в разбор перечисленных свидетельств, мы ограничимся утверждением, что аланы были христианским народом от начала X и до второй половины XV века [27].
Аланская епархия, созданная трудами миссионеров Евфимия и Петра, имела свою историю, от которой дошли до нас лишь отрывочные сведения. Как было указано выше, епархия эта была митрополией уже в конце Х-го века. Ученый канонист половины XII столетия, Феодор Вальсамон, имел случай встречаться с митрополитом Алании, от которого он слышал жалобы касательно нестроений в брачной жизни духовных лиц в этой епархии. Помянув об этом, Вальсамон сделал одно замечание о положении аланской епархии в Константинопольском патриархате. В ведении патриархата, как он сообщает, находятся три диоцеза: Азиатский, Понтийский и Фракийский. Между ними распределяются кафедры, расположенные в странах варварских: аланы принадлежат к Понтийскому диоцезу, а русские - к Фракийскому [28] . В конце XIII века митрополия аланская является в соединении с Сотириупольской (т. е. Авазгийской) и Зикхийской. Заместитель этих трех кафедр принимал участие в Константинопольском соборе, который происходил в первый год правления Андроника старшего, т. е. в 1282 году, и его подпись имеется на соборных актах [29]. Такое соединение в одном лице представительства трех кафедр имело, по-видимому, случайный характер, по крайней мере в отношении епархии Зикхийской. Дело в том, что в документе, относящемся ко времени того же императора, а именно к 1317 - 18 году, помянут самостоятельный митрополит Зикхии с титулом Зикхо-Матрахского. На него, совместно с митрополитом Алании и Вичины, возложено было разобрать распрю, которая возникла между митрополитами готским и сугдейским из-за подведомственности пограничных местностей, вновь населившихся в ту пору после продолжительного запустения [30]. Что же касается до соединения епархий Аланской и Сотириупольской, то у Никифора Каллиста есть сведение о формальном соединении этих двух епархий в одну в правление имп. Алексея Комнина (1081-1118) [31]. Сообщение это находится, однако, в некотором противоречии с данными, которые заключены в “Аланском послании” епископа Феодора 1240 года. Разыскивая путь в свою епархию, Феодор прибыл в Херсон и оттуда в Боспор, т. е. Керчь; отсюда он хотел, по-видимому, направиться на место своего пастырского служения. Но там ему не было дозволено высадиться на берег. Пристав затем где-то на кавказском берегу, еп. Феодор достиг пределов своей епархии только после 60-дневного очень трудного пути. Очевидно таким образом, что ему пришлось проходить через один из горных проходов, которые служили для сношений алан с побережьем, занятым авазгами. Если бы епархии Аланская и Авазгийская были в ту пору соединены, то вместо кружного пути через Херсон и Боспор еп. Феодору проще и естественнее было бы направиться через Трапезунт в Сотириуполь, где была кафедра Авазгийской епархии, и прибыв в этот последний город [32], еп. Феодор находился бы уже в пределах своей епархии. Но он определенно отмечает, что ему удалось достигнуть своей паствы только после 60-дневного странствия, сопровождавшегося всевозможными затруднениями. В пору более позднюю соединение епархий Аланской и Сотириупольской было нормальным порядком. Указание на это дает один документ Константинопольского патриархата от 1347 года [33]. В нем сообщается, что предшественник патриарха Иоанна Апри назначил, по каким-то соображениям, особого епископа на кафедру Сотириупольскую. Митрополит Аланский заявил свой протест и представил документы: синодальное постановление и хрисовул, которыми и было доказано издавна узаконенное соединение обеих кафедр. Из протеста митрополита включено в текст акта соображение, которым было мотивировано это соединение, а именно: “митрополия аланская вовсе не имеет собственной архиерейской кафедры по той причине, что народ ее ведет пастушеский образ жизни” ( oujde; e[cei tina; ijdivan ajrcieratikh;n kavqedran hJ toiauvth mhtrovpoli", a{te dh; tou' e[qnou" o[nto" nomadikou' ). Принимая в соображение такое положение дела, патриарх Иоанн постановил, чтобы на будущее время нерушимо соблюдалось “стародавнее” положение о единстве этих кафедр, и Аланский митрополит носил также титул Сотириупольского ( a[mfw aujtai aiJ mhtrovpolei", hJ th'" tw'n jAlanw'n kai; hJ Swthrioupovlew", eij" e}n sunafqhvsontai sw'ma, kai; th;n e{nwsin ajdiavspaston kai; ajdiavrrhkton pantelw'" e[xousin eij" tou;" ejxh'" a{panta" kai; dihnekei'" crovnou"... oJ th'" jAlaniva" kai; Swthropovlew" pavlin klhqhvsetai kai; duvo kata; taujto; ta;" ejpwnumiva" e{xei, wJ" ejpi eJno;" kai; tou' aujtou' pravgmato" [обе те митрополии, Аланская и Сотириупольская, да будут соеденины в одно тело, и единство неразъятое и неразрывное да имеют во все следующие непрерывные годы... (архиерей) Аланский пусть называется и Сотиропольским, и пусть в одно и то же время имеет два названия, как относящиеся к одному и тому же предмету]) [34]. - Обиженный и затем восстановленный в своих правах митрополит, по имени Лаврентий, принимал участие в соборе, осудившем ересь Варлаама и Акиндина, и под соборным решением подписался так: oJ tapeino;" mhtropolivth" pavsh" jAlaniva" kai; Swthrioupovlew" kai; uJpevrtimo" Laurevntio" [смиренный митрополит всей Алании и Сотириуполя и ипертим Лаврентий] [35].
Ле-Киен в своем Oriens Christianus (I, 1348-9) сопоставил упоминания о семи аланских митрополитах, которые распределяются по времени от половины XII века и до 1347 г. Ему остался неизвестен просветитель Алании архиепископ Петр, а Лаврентий являлся для него последним представителем этой епархии. В настоящее время можно назвать еще двух архиереев, которые занимали аланскую кафедру после Лаврентия. Имена их - Симеон и Каллист. Они были соперниками и врагами, а время их столкновения - 1356 год. Об этом эпизоде из истории аланской епархии мы имеем сведения в двух источниках: Никифор Григора и документы Константинопольского патриархата.
У Никифора под 1356 годом рассказано следующее. - Патриарх Филофей поставил на аланскую кафедру трапезунтского грека Симеона. Когда тот прибыл в свою епархию, то один монах, по имени Каллист, стал обличать его в симонии. Симеон был вызван на суд в Константинополь. Дело затянулось, а между тем произошла революция: низвержение Кантакузина. Вслед за тем устранен был патриарх Филофей и восстановлен на престол низверженный за два года до того Каллист. К нему сумел подойти Симеон и пленил его обещаниями щедрых даров. Каллист, не разбирая имевшегося о Симеоне дела, допустил его до сослужения и участия в заседаниях патриаршего синода, затем отпустил назад в епархию. Обещаний своих Симеон не сдержал, а между тем в Константинополь явился соименный патриарху обвинитель Симеона, запасшись щедрыми средствами для подкупа патриарха. Предъявив синоду свои обвинения против Симеона, он просил сместить его и назначить на аланскую кафедру его самого, Каллиста. Так и поступил патриарх, прельстившись его дарами. Вновь назначенный митрополит отправился в свою епархию и прогнал оттуда Симеона. Тогда Симеон явился в Константинополь и обратился с жалобой к императору, который был этим крайне возмущен и потребовал у патриарха объяснений [36] . Чем и как кончилось это дело из рассказа Григоры не видно.
В совершенно иных чертах предстает это дело в синодальном акте 1356 года (Miklosich et Mьller, I, n. 162). В этом документе речь идет о низложении аланского митрополита Симеона, причем замечено, что он получил митрополию от патриарха Исидора [37]. Главными обвинителями Симеона являются священники из города Таны ( Tanaivtai [танаиты]): протопоп Михаил и пресвитеры Николай и Феодор. Они принесли патриарху Филофею жалобу на незаконные поборы, которые взимал с них митрополит. По этому делу патриарший синод судил уже раньше Симеона и произнес над ним приговор, которому тот подчинился, но только для вида. После суда он отправился к татарскому хану в Золотую Орду, получил от него “диалихий” ( dialeivcion , ярлык?) и совершил затем целый ряд бесчинств и противозаконных деяний. На священников в Тане он наложил запрет отправлять требы, вследствие чего дети некоторых православных семейств были окрещены в армянскую веру. Далее, он самовольно поставил архиерея на “кавказскую” кафедру, деяние, которое патриарший синод признал вполне незаконным. Удостоверившись в справедливости сведений о незаконных поступках Симеона путем опроса константинопольских граждан, имевших торговые дела в Тане и бывавших там (имена их названы в документе), патриарх вызывал Симеона на суд в Константинополь, и когда тот не явился, дал ему отсрочку. Когда же Симеон пренебрег этим и в Константинополь не явился, то патриарший синод произвел над ним суд заочно и отрешил его от сана со снятием с него и священства.
Из одного документа последующего времени, от 1364 года (Miklosich et Mьller, I, n. 221.), можно усмотреть, что приговор патриаршего синода над Симеоном не вошел в силу. Состоялось, правда, назначение другого лица на его кафедру, но оно окончилось тем, что вновь быыла расторгнута связь между епархиями Аланской и Сотириупольской. Первая осталась за Симеоном, который жаловался на насильственное расторжение его епархии на две, и так как его соперник вскоре умер, то он опять соединил обе кафедры в своем лице. Документ этот интересен также и в том отношении, что в нем перечислены владения митрополита Алании. К ним относятся: церковь во имя пресвятой Богородицы-Утешительницы в Трапезунде с клиром и принадлежащими этой церкви угодьями, церковь Богородицы Афинской в Сотириуполе и земли “около Алании, Кавказии и Ахохии(?)” ( ta; peri; jAlanivan kai; Kaukasivan kai; jAcwcivan ) [38] . Лицо, занимавшее в 1364 году аланскую кафедру, быть может тот самый Симеон, было в ту пору заместителем митрополии Мелитинской (в Армении).
Из этого документа, как и из предыдущего, видно, что собственная Алания имела очень малое значение в епархии этого имени. Ее представителю принадлежали, правда, какие-то земли “около Алании”, но его реальные интересы были вне этой страны, и в списке владений кафедры на первом месте названа церковь с клиром и угодьями в Трапезунте. Митрополит Симеон самовольно создал себе права на доходы в Тане, и если в патриархии признана была незаконность этого поступка, то “диалихий” (ярлык) золотоордынского хана дал, однако, полную силу распоряжениям митрополита. В документе нет указаний на то, на чем, собственно, основывал свои притязания в Тане Симеон; но, очевидно, он причислял этот город к своей епархии, и тамошнее духовенство жаловалось не на это, а на то, что он присвоил себе не принадлежавшие ему доходы, хотя и признавало его своим митрополитом. Позволим себе по этому поводу высказать догадку, что включение Таны в пределы митрополии Аланской имело в своей основе тот факт, что туземное христианское население этого города принадлежало к аланской национальности, а Симеон носил титул “митрополит всей Алании”, как прописывал его на соборных актах митрополит Лаврентий. В территориальном отношении Тана была гораздо ближе к кафедре Зикхо-Матрахского митрополита, которая имела своего представителя как в ту пору, так и позднее. Если же она оказывается причисленной к Алании, то на это должны были существовать какие-либо реальные основания, которые мы готовы угадать в вопросе о национальности населения, которое в тех местах было, или считалось, туземным.
В подтверждение вероятности нашей догадки можем указать на слудующие данные. - Если в акте патриашего синода от 1347 года аланы характеризованы, как пастушеский народ, то это определение относится только к их кавказской родине. Рубруквис во время своего путешествия по Крыму и южнорусским степям в 1253 году встречал много христиан греческого исповедания, которые по национальности были греки, русские и аланы. Об аланах, в частности, он сообщает, что они не были в такой степени “схизматиками”, как греки, и обращались с ним дружественнее, чем последние, относясь с почтением к каждому христианину [39] . В поселении, где жил какой-то знатный татарин, по имени Скататай, к которому у Рубруквиса было письмо от византийского императора, часть населения составляли аланы. В 1263 году послы египетского султана Бейбарса встретили аланских купцов в Солхате, ныне Старый Крым, которые составляли там часть населения и были, значит, довольно многочисленны [40] . Итак, аланы, оставаясь, быть может, на родине кочевым народом, выделяли, однако, из своей среды в XIII веке довольно значительный, чтобы быть заметным, элемент торгового, т. е. тем самым городского населения, который проживал в Крыму и степях и, сближаясь с русскими и греками, с которыми связывало их единство исповедания веры, сохранял, однако, свою национальную особенность.
Русская летопись позволяет нам пойти дальше в глубь прошлого. Разумеем свидетельства о существовании городов с христианским населением на Дону в начале XII века. Так, под 1111 годом в Ипатьевской летописи в описании похода русских князей на половцев есть, между прочим, следующая подробность: “оттуда (с Ворсклы) преидоша многи реки, и 6 неделю поста, и поидоша к Донови во вторник. И оболочишася во броне, и полкы изрядиша, и поидоша ко граду Шаруканю; и князь Володимер пристави попы своя, едучи пред полком, пети тропари и коньдакы креста честнаго и канун святой Богородицы. Поехаша ко граду, вечеру сущю, и в неделю выидоша из города, и поклонишася князем Рускым, и вынесоша рыбы и вино и перележаша нощь ту. И завьтра в среду поидоша к Сугрову и пришедше зажьгоша и, а в четвергъ поидоша с Дона” [41]. - Итак, русские князья, подступая к Шаруканю, знали, что он населен христианами и, выставляя на вид свое христианство, оказали тем воздействие на единоверных с ними людей. Христиане эти знали о том, что в ту пору был пост, и вынесли русским рыбы [42]. В половине XIII века христиане аланы, с которыми встречался Рубруквис, не имели точных сведений о времени постов и приносили ему мясо в постные дни [43] .
Под 1116 годом назван по имени и третий город на Дону: “В се же лето посла Володимер сына своего Ярополка и Давыд сына своего Всеволода, на Дон и взяша три грады: Сугровъ, Шаруканъ и Балинъ. Тогда же Ярополкъ приведе себе жену красну велми, Яськаго князя дщерь, полонив” [44].
Таким образом, в начале XII века было на Дону три города, которые состояли под властью половцев. Само собой разумеется, что не половцы их заложили, как не они их и населяли. Христианское население в Шарукане засвидетельствовано в событии 1111 года. Весьма вероятно, что и другие два города имели такое же население. О национальности этих христиан летопись ничего не говорит под 1111 годом, но косвенно утверждает, что это были не русские: “выидоша из города и покланишася князем Рускымъ ”. Если бы эти люди обратились к князьям с русской речью и этим, помимо единства религии, засвидетельствовали свою кровную близость, то, вероятно, это было бы упомянуто. - Из похода на подонские города Ярополк привел пленную красавицу, “Яськаго князя дщерь”, которая стала его женой. Нет никакого основания предполагать, что Ярополк и Всеволод предпринимали поход в страну ясов, т. е. алан, далеко за Дон. Очевидно, дочь аланского князя попала в плен при взятии одного из названных, подонских городов. Отсюда можно сделать вывод, что христианское их население было в XII веке по национальности аланским [45]. А сообщения Рубруквиса свидетельствуют, что оно удержалось в тех местах и позднее, быть может, сохранилось и в ту пору, когда действовал в Тане последний из ныне известных аланских митрополитов, Симеон.
Юлиан Кулаковский.
21 мая 1897. Одесса.
(Оттиск из № 1 “Византийского Временника” 1898 г.).
[1] Const. Porphyr., De cer. II, c. 48, I, p. 688 B.
[2] Высказываем эту догадку на том основании, что 9-е письмо (к царю Симеону) написано после несчастной для ромеев битвы при Ахелое 20 августа 917 года. В письмах к князю авазгов и архиепископу Петру нет никаких указаний на события, которые бы имели определенную хронологическую дату.
[3] Migne, Patr. Gr. t. CXI, стр. 236. – Aujto;" ga;r suneto;" w]n kai; frovnimo" kai; eijdw;" to; ejkeivnou e[rgon ... kai; sunepikourhvsei" aujtw'/ kai; sunantilhvyh/ tw'n povnwn: kai; ei[ tino" ejn e[qnei toiouvtw/ kai; gh'/ xevnh/ tw'n ajvnagkaivwn kai; a[nesin th'/ zwh'/ ferovntwn ejndehv" ejsti, proquvmw" ejpicorhghvsei" tou' Qeou' soi duvnamin parascovnto" [Ты сам понятлив и разумен, и знаешь его дело ... и поможешь ему и окажешь помощь в его трудах; и если среди этого народа и на чужой земле он будет нуждаться в чем-то необходимом, или в том, что приносит утешение в жизни, ты охотно предоставишь это, если Бог даст тебе силу]. - Ни князь, ни архиепископ не названы в этом письме по именам.
[4] Ib. стр. 241. jAnemavqomen ga;r ejk diafovrwn tw'n ejpistamevnwn ta; sa; katorqwvmata, wJ" metav ge Qeou' pollh;n th;n provnoian katebavlou eij" te to;n fwtismo;n tou' th'" jAlaniva" a[rconto" kai; eij" tou;" o{soi su;n aujtw'/ kathxiwvqhsan tou' aJgivou baptivsmato".
[5] Среди писем патриарха Николая есть еще одно, обращенное к тому же князю, № 162. Оно не содержит в себе ничего относящегося к нашему вопросу, но оно интересно в том отношении, что в его заголовке князь авазгов назван по имени: Grhgorivw/ ejcousiasth' jAbasgiva" [Григорию, властителю Авасгии] - Позволим себе кстати отметить, что то же самое имя носил князь авазгов, правивший в конце VII века, как известно то из письма сосланного на Кавказ поборника православия Анастасия к пресвитеру Феодосию в Ганграх, Migne, Patr. Lat., t. 129, стр. 659-664.
[6] Ibid. стр. 244.
[7] Ibid. ep. 52, стр. 245. Peri; de; w|n e[graya" tw'n te kata; gavmon ejnantioumevnwn pragmavtwn th'/ katastavsei th'" jEkklhsiva", kai; tw'n a[llwn o{sa pro;" to;n ejqnikwvteron trovpon uJpavgei tou;" crwmevnou", oujk ajgnoei' sou hJ suvnesi", o{ti ou{tw" ajqrovon hJ metavstasi" th'" ejqnikh'" zwh'" pro;" th;n ajkrivbeian tou' Eujaggelivou to; rJav/dion ouj katadevcetai. Dio; tou'to crh; th;n me;n didaskalivan kai; th;n pro;" ta; kala; oJdhgou'san paraivnesin ajdialeivptw" patrikw'" kai; met j ejpineikeiva" prosavgein: kai; oi|" me;n peiqomevnoi" e[cei", eujcaristei'n tw'/ didovnti cavrin th'/ sh'/ didaskaliva/: oi|" de; dusceraivnonta" oJra'/", ajnevcesqai makroquvmw" kai; mavlista tw'n ajpeiqouvntwn th'" uJyhlotevra" tavxew" tou' e[qnou" uJparcovntwn, kai; ouj tw'n ajrcomevnwn, ajlla; tw'n a[rcein lacovntwn [Относительно того, что ты писал мне о браке, заключаемом вопреки установлениям церкви, и о других подобных обычаях, которые приводят поступающих таким образом к языческому порядку, то ты своим разумом не можешь не понимать, что полный переход от языческой жизни к строгости Евангелия не бывает легким. Поэтому следует идти к цели через наставления и благотворные проповеди постепенно и по-отечески. И если встречаешь послушных, нужно благодарить Того, кто дал тебе милостивое благословление на твое учение; если же видишь упорствующих, нужно терпеливо это вынести, особенно если непослушные из высшего сословия народа и не из тех, кто управляем, но из тех, кто сам правит].
[8] Ibid. стр. 353. Peri; de; tou' ajqevsmou gavmou, eij me;n oijovn te, parainevsei kai; didaskaliva/ lu'sai th;n suzugivan, pa'sa Qew'/ cavri". Eij d j ajntibaivnoi tou' pravgmato" hJ duvnami" tevw" mhkevti prokovptein to; kako;n, mhd j ajpo' tou' nu'n ejpitrevyein toiouvtoi" gavmoi" katamoluvnesqai to; gevno". Tou'to de; pravxei" sunhvqw" tw'/ te hJgemovni tou' e[qnou" uJpotiqevmeno" kai; tw'/ ajndri;, w|/ sugcwrei'tai to; sunoikei'n dia; th;n h{dh fqavsasan suvnayin [Относительно беззаконного брака: если возможно расстроить такую связь увещеванием и наставлением, хвала Богу! Если же сила обстоятельств препятствует этому, не позволять хотя бы разрастаться злу, не допускать впредь, чтобы такие браки развращали народ. Делай это в обычной обстановке, давая советы вождю народа и человеку, с сожительством которого надо соглашаться из-за сложившейся уже связи].
[9] Зап. Имп. Одесс. Общества Ист. и Древ., т. V, стр. 699 (перевод документа, напечатанного в изд. Theiner'а Vetera documenta historica Hungariae). - Когда в конце прошлого и начале текущего столетия грузинские и русские миссионеры восстановляли захудавшее христианство у осетин, то им приходилось бороться против “обычая женитьбы на женах умерших братьев, на женах даже умерших сыновей”, и миссионеры прибегали к помощи начальства против “секретного ложа”. - Г. Лавров, в своем исследовании: “Заметки об Осетии и осетинах” в 3 выпуске “Сборника для описания племен и местностей Кавказа” (1883 г.), с уверенностью признает в этом обычае влияние магометанства (стр. 267). Но, может быть, этот обычай восходит к более давнему времени. Позволим себе указать на одно сообщение о прикавказаских “гуннах” в “Истории агван” Моисея Каганкатваци. Пбр. 1861, стр. 194: “также преданные афродитным желаниям согласно языческим нравам своим, они брали в супружество жену отца, у них два брата имели одну жену и брали также разных жен”. Речь идет о событиях конца VII века.
[10] Patr. Gr., t. CXI, стр. 360.
[11] Таково истолкование, предложенное Hergenrцther'ом в его исследовании: Photius, т. I, стр. 538, где он касается вопроса о деятельности архиепископа Петра.
[12] Patr. Gr. t. CXI, стр. 321, 323.
[13] Procop., bell. Pers. II, c. 29, p. 288 B.
[14] Этому положению нисколько не противоречит то обстоятельство, что историк готов Иордан был не только христианин, но и носил духовный сан. Та часть аланского племени, к которой принадлежал Иордан, была оторвана от своей родины еще в пору гуннского нашествия, и ее история оканчивается для нас вместе с поселением ее в пределах нынешней Добруджи. Iordan., Get. 50, 266.
[15] Parthey, Hieroclis synecdemus et Notitiae graecae episcopatuum. Berolini. 1866. - Geltzer, Georgii Cyprii descriptio orbis Romani. Lipsiae. 1890. - De Boor, Nachtrage zu den Notitiae Episcopatuum, Zeitschrift fur Kirchengeschichte . XII (1891), стр. 303-322.
[16] De Boor, ib. 519-534; XIV (1894), 573-599.
[17] Geltzer, Georgii Cyprii descriptio orbis Romani, Nova tactica, стр. 60.
[18] Parthey, o. c., стр. 96.
[19] Const. Porphyr., De cer. II, c. 48, I, p. 687 B. - Eij" to;n kouropalavthn jIbhriva". bouvlla crush' disoldiva. “ ekevleusi" ejk tw'n filocrivstwn despotw'n pro;" oJ dei'na to;n ejndoxovtaton kouropalavthn ” [К куропалату Иверии. Печать золотая в два солида. “Повеление от христолюбивых государей к такому-то славнейшему куропалату”] . - Ib. p. 690. Eij" to;n a[rconta JRwsiva". bouvlla crush' disoldiva. “ gravmmata Kwnstantivnou kai; JRwmanou' tw'n filocrivstwn basilevwn JRwmaivwn pro;" to;n a[rconta JRwsiva" ” [К архонту Росии. Печать золотая в два солида. “Грамота Константина и Романа, христолюбивых царей ромеев, к архонту Росии”].
[20] Записки Одес. Общ. Ист. и Древ., т. V, стр. 699.
[21] Mai, Nova Bibliotheca Patrum, VI, 379-397=Migne, Patr. Gr. t. 140, 385-413. Полный перевод этого интересного памятника мы надеемся представить в скором времени.
[22] Rec. des Voyages, IV, I, стр. 242; 243; 252.
[23] Визант. Врем. IV, 324, где приведены все относящиеся к этому событию сведения.
[24] Baronii Annales Ecclesiastici, s. a. 1329 n. 96 и 1333 n. 37.
[25] Семенов, Библ. иностр. писат. о России, т. I. - Иосафат Барбаро не только был в Алании, но и занимался там раскопкой курганов, Viaggio, cap. 12.
[26] Laonic. Chalcond. p. 407 B. - О христианстве соседних с аланами черкесов, адиге, от 1502 года дает сведение итальянский путешественник Георгий Интериан (Семенов, назв. соч., стр. 123): Circassi in loro proprio linguagio apellat Adiga... loro sacerdoti officiano a suo modo con parole et carattere greche senza intenderle [Чиркасы на их собственном языке зовутся адига ... их священники совершают богослужение по обычному греческому способу и на греческом языке].
[27] Христианство не исчезло в среде аланского племени за время татарского господства в южной России, утвердившего магометанство на Кавказе. Восстановление христианства началось по инициативе грузин с 1746 года. Сведения об этом см. “История грузинской иерархии с присоединением обращения в христианство осетин и других горских народов по 1 генваря 1825 года”. Издание второе. Москва. 1855. - Грузинский архиепископ Иоанн в своем отчете о посещении Осетии в начале нашего века сообщал между прочим следующее. “Прибыв в Гудамакарское ущелье и побеседовав с почетными обывателями, я не нашел ничего противного моему учению. Потом появился человек, которого называли: “это наш священник”. Он был один из тех священников, которые без книги заучили наизусть несколько стихов из псалтири и учат. Произнесши их, он ставит вино минуты 2-3, и это называется обедней, мажет углем с произнесением тех же стихов, и это называется крещением”. - Заимствуем это интересное сведение у г. Лаврова, “Заметки об Осетии и осетинах”, стр. 265.
[28] Migne, Patr. Gr. t. 137, p. 485: jAlanoi; th'" Pontikh'" eijsi dioikhvsew", oiJ de; JRwvsioi th'" Qra/kikh'". - То же замечание читается у Зонары, ib. p. 489.
[29] Le-Quien, Oriens Christianus, I, p. 1349, n. 5.
[30] Miklosich et Muller , Acta Patr. Const., I, n. 41.
[31] Migne, Patr. Gr., t. 146, p. 1197: Pollai; de; kai; tw'n ejkklhsiw'n h{nwntai w{sper hJ Pavro" kai; hJ Navxia, tav te Sou'gda kai; ta; Fou'la, h{ te jAlaniva kai; hJ Swthriouvpoli" [Многие церковные епархии соединились, как Паросская и Наксийская, Сугдейская и Фульская, Аланская и Сотириупольская]. - Свое изложение Никифор ведет хронологически, и выше у него помянут Алексей Комнин. - Ср. Rally et Potly, Syntagma, стр. 73.
[32] О Сотириуполе см. нашу заметку в Археол. Изв. и Зам. 1897, февраль: “Где был построен имп. Юстинианом храм для авазгов”? Город Сотириуполь, как кафедра Авазгийского архиепископа, впервые помянут в списке епархий, принадлежащем времени имп. Льва Мудрого (886-911), а в более ранних документах этого рода называется в том же значении город Севастополь, лежавший на месте (или по близости от) нынешнего Сухума. В нашей заметке мы полагали, что перемена в имени кафедры есть свидетельство о перенесении ее в другое место и что под Сотириуполем следует разуметь Пицунду, древний Питиунт. Уважаемый проф. В. В. Болотов высказал в частном письме к нам свое несогласие так понять перемену имени кафедры Авазгийской епархии и привел целый ряд аргументов в подтверждении того, что переменилось только имя Севастополь на Сотириуполь. Как бы то ни было, нынешние приморские города Сухум и Пицунда были в пределах Авазгийской епархии, имели значение торговых центров на кавказском побережье в ту пору и для византийцев были доступнее из Трапезунда, нежели кружным путем через Херсон.
[33] Miklosich et Muller , o. c. I, n. 114.
[34] Соединение этих кафедр подтверждено также в документе 1364 года, Miklosich et Muller, I, n. 221 .
[35] Ib. n. 109, p. 255.
[36] Nic. Greg. 37, 6-18, III, 532 sq. B.
[37] Исидор занимал патриарший престол с 1347 по 1349 год. Его преемником был Каллист в первое свое патриаршество.
[38] Не есть ли это непонятное имя искажение написания jAbasgivan ?
[39] Rec. des Voyages, IV, I, стр. 234.
[40] Тизенгаузен, Сборник материалов для истории Золотой Орды, I, 63; 192.
[41] Ипат. лет (изд. 1871 г.), стр. 192.
[42] Догадку В. Ф. Миллера об имени Шарукань см. Журн. Мин. Нар. Просв. 1897. Октябрь, стр. 328, прим. 1.
[43] Rec. des Voyages, IV, I, стр. 243.
[44] Ипат. лет., стр. 204.
[45] Проф. Голубовский: Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. Киев. 1884, - предполагает в подонских городах смешанное население, “состоящее из главного славянского ядра и тюркской примеси” (стр. 195), уподобляя его тому, о каком говорит Атталиота в городах нижнего Дуная. Это предположение стоит в связи с его теорией, будто бродники были “общиной, которая выработалась из остатков подонского оседлого населения” (стр. 200). Но перемещение бродников с запада на восток маловероятно, и некоторые аргументы проф. Голубовского основаны на недоразумении. Так, на стр. 195 он привлекает показание Рубруквиса о “злочестивейших христианах” в среде татар. Но Рубруквис разумеет здесь несториан и поэтому его сообщение никакого отношения к этому народу иметь не может. О несторианах см. D'Oheson, Histoire des Mongols, III, стр. 278 и сл.